Черепанова Алина - Юбилей Пушкина, Подрос Пацан
Алина Черепанова
Юбилей Пушкина. Подрос пацан.
Пушкинский юбилей. Подрос пацан, никто и не заметил. Или это Hаталью
Hиколаевну подкоротили, урезали, так сказать, чтобы над гением не возвы
шалась, потому как гений, он во всех смыслах выше нас, смертных негениев,
и даже в таком - прозаическом. Проза ведь у него тоже на сукиного сына
с плюсом тянула, че там скрывать (ха-ха-ха). А что у нас в городе творилось -
гулянья народные, салюты - но это из низов все. Что день радио, что день
рождения самого Асан Сеича - повод выпить за здоровье и кибернетику. Особо
умные говорили: "Hу, за русалку выпили, за кота махнули, а теперь еще по
рюмашке за наш зоосад ну и за негров еще, мать их за ногу". В общем, повесе
лился народ. Город, как девятого мая, полон пьяными и, что самое интересное,
все уже под "чудным мгновеньем" оторвались на полную. Тоже, знаете, день
победный. Победил всепобеждающее время "любезный народу". Знал бы.
А какие вечера литературные - тучи вдохновенных бабушек, которым пос
ледний раз в их жизни, быть может, удастся выслушать "и вот опять явилась
ты" и не просто так, а "как виденье", да ни какое-нибудь там, а "ми - мо -
лет - но - е". Слово-то какое летящее. Замасленный директор засаленной биб
лиотеки выйдет и зачтет, скрипя зубами, перепадая со слога на слог, под
вывая, знает, подлец, что старушкам все равно придется аплодировать (зрители
аплодируют, аплодируют... кончили аплодировать): не куда бедным деться, как
говориться за неимением лучшего и Вассисуалий Степанович покажется заслу
женым деятелем, а не потребителем без заслуг. Сначала они там сидят выпря
мившись с воспаленными глазами, сложив ободранные гвоздики на коленки, нервно
перебирая ссохшимися пальцами оббитые редкие бусинки из горного хрусталя,
в лучшем случае малахита, на шее в складках, как у бультерьера. Толстые
тетки с яркими губами и крашеные под Барби туда не ходят, в крайнем случае
сидят на сцене в затемненных очках, поминутно ловя блики с бриллиантов
собственных колец. Дай им микрофон - и вопьются в него как в ослабшую от по
гони жертву. Опьяненные кровью микрофона и властью, они порой совершают
открытия: "Пушкин был великим поэтом, он писал замечательные стихи, мы его
никогда не забудем, он останется навсегда в нашем сердце...". Правильно -
в сердце, потому что голова не тем занята, а Пушкин бы плена в ее сердце не
выдержал - там темно и сыро и совсем нет воздуха. Программы передач всех
телеканалов составлят кружок любителей Пушкина. Парфенов идет по Hевскому
проспекту и чувствует себя мужчиной, во-первых, по тому, что он одет в бо
ливар, а, во-вторых, по тому, что он знает, что такое боливар - это особый
кайф, доступный не каждому. Он похож на Онегина, как Сорокина на Татьяну.
Между этими классами животных утеряно связующее звено ровно двести лет
назад.
А на улицах то у нас что, на улицах! Вы бы видели, представьте только:
кинотеатр имени Пушкина из зелененького цвета перекрасили в голубенький! YES!
Hу теперь мы там оттянемся. Сокол Савзан торчит, а мы оттягиваемся, за уши
там, к примеру. Что есть, в общем, то и оттягиваем. Знаете древнюю индийскую
сказку о том, как слоны возникли? Было животное такое - слон безносый, на
поролся он как-то на крокодила, а тот ему: "Подойди ко мне ближе, дитя мое,
я что-то плохо вижу". Считай, прародитель нашего российского волка - вот что
значит горообразование и движение плит в контексте всемирного эволюционного
процесса. Hу слон безносый, сами понимаете, наклонился, значит э, н
